Личность и Культура

ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ
по проблеме отопления квартир жителей
Лужского района
Октябрь, 2013г.

По сообщению Пресс-службы Правительства Ленинградской области в начале отопительного сезона в судебном порядке были арестованы счета Администрации Лужского района в связи с долгами в размере 12 млн.р., см. Приложение. Арест счетов не позволил в надлежащем порядке финансировать подачу тепла в квартиры населения.
Из общей суммы долга основная часть – 10 млн. р. – это долг по аренде помещений, которые находятся в управлении КУГИ Санкт-Петербурга. Эта сумма долга накопилась за 3 года неплатежей по аренде.
В данной ситуации эти обстоятельство позволяет предположить возможность следующих предположений:
1. Так как аренда помещений не связана со значительными расходами КУГИ по содержанию помещений, данный долг является не ущербом, который вызван невозвратом вложенных средств, а недополученной (упущенной) выгодой. То есть, бюджет Петербурга не столько понес убытки, сколько недополучил дохода от собственности. При этом и население Петербурга не понесло прямого ущерба, как в том случае, если бы затраченные средства не были бы возмещены.
2. В связи с длительным периодом задолженности в указанной сумме значительную часть должны составлять пени. Сумма пеней тем более не может быть отнесена к ущербу для бюджета города и его населения.
3. Ни одно обстоятельство в реальной жизни невозможно рассматривать без связи с сопряженными условиями. Убийства противников на войне и невинных граждан в мирное время – существенно разные по своей сути факты. Данную ситуацию с решением суда и арестом счетов также нельзя рассматривать без связи с реальными условиями.
Среди них главным является неподача тепла в жилища жителей Лужского района.
Другим важным условием может быть различие в масштабах Петербурга и Лужского района. В этом случае величина долга в 10 млн.р. имеет существенное качественное различие для Петербурга и Лужского района.
4. Если соотнести тяжесть долга с масштабами хозяйственного комплекса Лужского района и Петербурга, то, очевидно, что для Петербурга этот долг совсем незначителен, а для Лужского района весьма велик. В Петербурге действует примерно 2,5 млн. рабочих мест. Если каждого работающего считать налогоплательщиком, то на одного налогоплательщика в Петербурге придется всего 4 рубля – совершенно ничтожная сумма. Для налогоплательщика Лужского района эта величина составил несколько тысяч рублей.
Вся тяжесть долга в Лужском районе ляжет, очевидно, на бизнес, а это крайне нежелательно для экономики района. Для Петербурга эта величина долга мало повлияет на социально-экономическую ситуацию.
5. Выше рассмотрены факты, которые имеют относительный характер. Но весьма важно иметь также и безотносительную иерархию ценностей, которая позволяет давать объективные оценки и принимать наиболее адекватные регения.
К числу таких ценностей можно отнести нормы этики. В рамках этих норм причинение страданий человеку признается допустимым только при особо оговоренных случаях.
Другой безотносительной ценностью является принадлежность одному Отечеству. В силу этого в отношении жителей Лужского района действия субъекта Европейского Союза и любого субъекта РФ не могут быть полностью идентичны. Очевидно, от субъекта РФ можно ожидать определенной меры солидарности.
Однако, здесь следует принять во внимание, что этот аспект в значительной мере относится к сфере культуры, состояние которой а настоящее время нельзя считать благополучным. И на этот факт стоит обратить особое внимание.

Основными суммирующими выводами из их этих предположений могут быть следующие:

Последствия долга Администрации Лужского района перед жителями Петербурга не являются столь вредоносным и жизненно важным обстоятельством для жителей Петербурга, чтобы неадекватно обременять жителей Лужского района и приносить им страдания.

С позиций п. 1. возврат основного долга по аренде можно отсрочить на 1 год и погашать его равными долями. Выплату пеней за ту задолженность, которая возникла за 3 года при согласии Петербурга, осуществить в течение следующих трех лет.

С учетом указанного состояния культуры общества можно признать целесообразным и крайне желательным проявление норм патриотизма одновременно с нормами гуманности, теми идеалами Ренессанса, которые стимулировали высвобождение и реализацию потенциала человеческого интеллекта. На пороге инновационной (умной) экономики такую позицию можно считать отвечающей задачам государственной политики.

Очевидно, демонстрация принципов и идеалов гуманизма со стороны субъекта РФ, имеющего определение «Культурной столицы», может иметь особенно действенный характер для морального климата Петербурга и всей страны.
Хорошо известно, что руководство Ленобласти и Санкт-Петербурга с уважением относятся к христианской вере. В связи с этим известная притча о господине, простившим долг должнику может служить аналогом в деле христианской веры.

Приложение:
Сообщение пресс-службы Правительства Ленинградской области 07.10.2013..
«Лицевые счета администрации города Луги заморожены за долги. Об этом сообщил сегодня представитель Правительства Ленинградской области в Луге Алексей Никифоров, направленный Губернатором 47-го региона для ликвидации последствий срыва отопительного сезона, допущенного главой города.
Так, во исполнение судебных решений в общей сложности с Лужского городского поселения должно было быть взыскано более 12 млн рублей. Самую значительную сумму – более 10 млн рублей - через суд пытался взыскать с Лужской администрации Комитет по управлению городским имуществом Санкт-Петербурга – за сдачу в аренду федерального имущества на протяжении трех лет. Кроме того, Администрация города задолжала более 2-х млн рублей за содержание и текущий ремонт тепловых сетей и ремонт общедомового оборудования городской управляющей компании, что также стало причиной обращения последней в суд.
Все суды признали требования заявителей обоснованными и вынесли решения о взыскании средств из бюджета Лужского городского поселения. Ни одной выплаты администрацией Луги сделано не было, хотя исполнительные листы были предъявлены муниципальным руководителям еще летом. Далее события развивались по бюджетному кодексу, в соответствии с которым при неисполнении должником решения суда в течение трех месяцев операции по его лицевому счету останавливаются».

Председатель редколлегии ЛиК Н.Б. Покровский

Директор Бюро социальной
этики и эстетики Е.В. Стародумова

Налог на собственность как справедливый акт

Значение справедливости для законодательства, очевидно, здесь можно не выносить на обсуждение. Поэтому можно перейти прямо к вопросу о налоге на собственность с позиций справедливости.
В связи с существенным изменением общественного уклада, очевидно, что такая важная категория, как «собственность», не может не отразить на себе этих изменений.
Тогда мы должны констатировать два качества собственности. Одно принадлежит советскому периоду, другое российско-рыночному.
Эти качества формировались в совершенно разных социально-экономических условиях. Например, они обладают совершенно разной ценовой структурой. Например, автомобиль купленный в советский и в российский период имеют разную «удельную» цену. За советский автомобиль большинству граждан приходилось работать едва ли не полжизни.
Также стоились и дачи. При этом надо добавить, что в этих постройках значительная часть принадлежит «натуральному» труду гражданина. В подавляющем большинстве случаев он объективно не мог имеет денег или иных средств для «эксплуатации» чужого труда.
Факт наследования не устраняет особенности этого качества данного типа собственности. Они являются «пожизненными», за исключением тех случаев, когда они были куплены третьими совершенно посторонними лицами. Акт такой покупки интегрирует данную собственность в новую систему собственности, придавая ей стандартные параметры.
На основании этих рассуждений можно сделать вывод, что собственность созданная в советский период с точки зрения налогообложения должна иметь особый подход.
Очевидно, будет наиболее правильно или вообще не облагать ее налогом или определит размер такого налога на уровне 0,5-1,0 прожиточного минимума. Пенсионеры должны быть полностью освобождены и от этого налога.
Основанием к этому может служить факт приватизации государственной собственности, которая создавалась теми же гражданами, кому принадлежит и собственность советского периода. Приватизация была проведена в таком порядке, что считать ее справедливой довольно сложно. А результаты этой приватизации и вообще проложили целую пропасть между их владельцами и большинством бывших советских граждан.
Можно легко допустить, что иначе приватизацию и невозможно было осуществить. Скорее всего, это именно так. Слава Богу, что она уже позади и теперь надо строить новую жизнь. Но вот строить то ее лучше на справедливых основаниях.
Итак, собственность, созданная в советский период, по нашему мнению, должна облагаться по существенно облегченным ставкам. Их уровень приведен выше.
Разумеется, тот доход, который может быть получен от использования этой собственности, подлежит стандартному налогообложению.
Возможно, пройдет еще не одно поколение, которое будет пользоваться результатами труда своих предков. Будет совершенно несправедливо обременять их налогами наравне с той собственностью, социально-экономические параметры которой существенно отличны.

ЛиК. № 6. 2010.
Н.Б. Покровский
Генеральный директор ЗАО «Гуманитарный фонд»

Поводов для написания такой статьи было достаточно и раньше, но конкретной причиной ее публикации стала статья «Наука должна стать товаром» [1]. Статья содержала интервью газете Деловой Петербург генерального директора ЗАО «3 М Россия». Интервью предшествует сообщение, что «Светлана Баланова, руководитель российского бизнеса американской компании 3М – одной из 30 компаний, по которым рассчитывается индекс Доу-Джонс». Сама компания была создана в 1902 г., в 2009 г. имела объем продаж $ 23 млрд., в России работает с 1991 г.
Весьма интересный материал интервью (что типично для ДП) обращен целиком к бизнесу, построен на стереотипах бизнеса и ориентирует его на наиболее продуктивные модели деятельности. При этом актуальность такой ориентировки очевидна, т.к. по словам Светланы Балановой «… у российского бизнеса и науки сегодня нет культуры R&D-менеджмента, которая развита на Западе».
Только что сделанное утверждение, что материал интервью «обращен целиком к бизнесу», не является неточностью. Хотя Светлана Баланова и упоминает науку, но в контексте ее слов в первую очередь обозначена прикладная наука. Это тот сектор научной деятельности, где научные знания тесно сопрягаются с инженерными подходами для решения конкретных локальных задач. Это – область где доминирует инженерное мышление, в котором интегрировано научное знание. Это знание может принадлежать самому специалисту, а может быть получено от стороннего эксперта- ученого, который инженерным мышление не обладает совершенно.
Мы так подробно остановились на определении сферы прикладной науки, чтобы выделить в особую область той науки, которая занимается получением знания, как описания той природы, в которой мы существует. Эти знания получаются ради самих знаний в процессе естественного стремления разума осознать себя и мир, в котором он пребывает.
Типичный в популярный форме пример такой научной деятельности - изучение группой американских исследователей жизни одного из динозавров по его останкам. Исследователи создали достаточно подробную и впечатляющую картину жизни конкретного доисторического существа, включая некоторые эпизоды его охоты и борьбы за существования. Не ускользнуло от них и то неудобство, которое испытывало животное от мозоли на одной из лап.
Итак, интервью данное газете принадлежит предпринимателю и может быть обращено только исключительно к предпринимателям, что называется, «по определению». Именно они должны искать пути контакта с прикладной наукой для решения бизнес-задач.
Другой вариант – менеджеры науки, о которых говорит автор [2]. Но эти менеджеры тоже – предприниматели. Таким образом, и в этой части интервью обращено только к сфере бизнеса.
Зачем необходимо такое скрупулезное размежевание бизнеса и науки? Да затем, что Боже упаси, если эта статья попадется на глаза чиновников.
В работе [3] достаточно детально анализировался характер культуры современного российского общества. Эта культура совершенно неадекватна ни гражданскому обществу, ни современной экономической практике. В этой культуре практически полностью отсутствует системное знание. В целом это – довольно убогая культура, которая может быть только тяжелым бременем и мощным тормозом в развитии общества.
Являясь, как и все мы, продуктом этой культуры, чиновник к тому же особенно склонен мыслить формальными шаблонами – таковы его профессиональные функции. Типичный пример тому - тезис о «классе собственников». Воспринятый чиновником буквально и формально, этот тезис губит российскую экономику уже почти 20 лет. Помноженный на такой же формальный тезис о «среднем классе», он стал бичом для малого и среднего бизнеса.
Под знаменем «стране нужен собственник» помещения, которые занимал малый бизнес, чиновники стали продавать тем, кто их мог купить. В первую очередь такая возможность есть у спекулятивного капитала (не всегда его происхождение безупречно). Он скупал площади и потом их сдавал в аренду тому же малому бизнесу уже по существенно повышенным ставкам. А это – толчок к инфляции, к раздуванию финансовых пузырей, дополнительные стимулы финансового кризиса. Если же эти помещения мог выкупить сам малый бизнес путем привлечения кредитов или за счет оборотного капитала, то это также вело к тем же последствиям, а, кроме того, и к уменьшению конкурентоспособности бизнеса из-за неизбежного повышения цены продукта. Это было прямое ослабление национальной экономики.
Происхождение денег, их статус, не представлял интереса. Чиновник практически занял позицию «деньги не пахнут». Но это далеко не так. Эту норму отвергает культура развитых цивилизаций. Там уже давно поняли, что это – весьма скользкий путь. Не имея возможности двигаться по этому скользкому пути, как «прямоходящее» существо, Россия движется по нему в «ползучем» положении. Это напрямую отражается не только на результатах – страна теряет до 15 госбюджетов в год [4], но и на самом духе общества, один из стереотипов которого – пресмыкательство.
Траектория этого движения ведет общество к историческому атавизму с последующим исчезновением из числа себе подобных. Никаких признаков прогресса здесь нет.
Вот почему, на первый взгляд такой безобидный, вполне в духе прагматичного бизнеса, тезис несет стране смертельную опасность, если будет воспринят чиновником, как руководство к действиям.
Вот почему мы постарались незамедлительно отреагировать на него.
Наука не является товаром, а является ЦЕННОСТЬЮ, как ингредиент культуры, которая сама является системой знаний, ценностей и регулятивов.
Нам могут возразить в том, что, позвольте, как же так – наука является ценностью и при этом не является товаром? Дело в том, что «ценность» не имеет стоимостного выражения и уже по этому не может быть «товаром». Пример – при рабовладельческом обществе человек не был ценностью, и уже по этому вполне мог быть товаром. В гражданском общества личность человека является «ценностью», но уже не может быть «товаром». Обращает на себя внимание разница в продуктивности труда человека-товара и человека-ценности. Логика исторического процесса со всей очевидности подчинена реализации именно категории человека-ценности [5]. Все другие подходы – противоестественны.
Тот факт, что российский чиновник принадлежит атавистической культуре, его действия зачастую столь противоестественны. Проблема в том, что ничего с этим он сам поделать не может, даже при самом горячем желании верой и правдой служить стране.
То, что наша логика верна, подтверждает хорошо известный факт. В Западной цивилизации искусство из категории «ценности» было перенесено в категорию «товара» и мы получили наиболее бедное по содержанию искусство за всю историю человечества. Перестав быть средством познания мира, искусство перестало влиять на процесс развития мышления человека. Как результат, мы получили «машинный» тип мышления [6].
Этому типу мышления не доступны проблемы межчеловеческого, общественного характера. В 20 веке ни одна межнациональная проблема не решалась без самых примитивных, «допотопных» средств и всегда сопровождалась самыми уродливыми обстоятельствами. Личная жизнь человека в духовном плане также не имеет следов особого прогресса.
Но самое драматичное то, что это «машинное» мышление совершенно не адекватно сущности экономики и поэтому кризисы будут посещать эту цивилизацию постоянно. Это позволило нам еще в 2006 г. прогнозировать современный финансовый кризис [6].
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПОФЕССИОНАЛОВ В ОБЛАСТИ НАКИ И ИСКУССТВА НЕ МОЖЕТ БЫТЬ СВЯЗАНА НИ С КАКИМИ ТОВАРНЫМИ ОТНОШЕНИЯМИ. В этом заключено условие целостного, холистического развития общества. Чтобы пояснить любезному читателю, что такое нецелостное развитие приведем пример шестилетнего ребенка с руками 40 летнего мужчины, или размер обуви женщины среднего роста в районе 48-50.
Стоит задуматься над проблемой. Не правда ли?
Как решение проблемы, мы утверждаем, что наука является Ценностью, а не товаром. Создается наука теми людьми, кто склонен искать Истину, которая сама по себе является Ценностью. Или кто-то станет утверждать, что Истина это – товар?
Другие люди могут пользоваться результатами этой деятельности -плодами науки. Но плоды науки и наука – это разные вещи, как, например, яблоня и яблоки. Мы не можем влиять на процессы в стволе яблони с какой-то своей целью без риска крупных неприятностей, но можем находить множество применений ее плодам. Плоды могут быть предметом бизнеса, яблоня – нет, ни при каких обстоятельствах.
В СССР наука уже была предметом своего рода «бизнеса» (дела), и мы получили замечательный продукт: «генетика и кибернетика – продажные девки империализма».
Итак, еще раз, наука – это ценность, и только ценность, в ряду других ценностей, среди которых и сама жизнь (жизнь вообще).

Наука должна стать товаром//газ. Деловой Петербург. – 28.09.2010. - № 153. – с. 22-23.
Судьба науки – судьба человечества//Личность и Культура. – 2002. – № 3/4. – с. 23-25.
№ 5 – культура
Покровский Н.Б. Наша бедность – национальный продукт // Личность и Культура. – 2004. – №1. –с. 4-7.
Покровский Н.Б., Покровский Б.Н.. К теории общественных структур (Россия) // Личность и Культура. – 2001. – № 3/4. – с. 14-19.
Россия может избежать культурного провала Запада//Личность и Культура. – 2006. – № 5. – с. 4.

Жизнь или смерть

Одна из интереснейших программ телеканала «ТВ-центр» «Народ хочет знать» показала зрителям обсуждение вопроса о применении смертной казни к тем, кто совершил наиболее тяжелые и отвратительные преступления. Друг другу оппонировали представители двух позиций – применять смертную казнь как адекватную меру и не применять как шаг к уподоблению преступнику. Как это свойственно нашему журналу, попробуем применить системный подход к решению данного вопроса вне эмоционального контекста.
Назовем условно сторонников смертной казни «формалистами», на том основании, что они ссылаются на формальную адекватность реакции. Тогда их противников назовем «неформалистами». Кажется, оба определения достаточно нейтральны.
Итак, «формалисты» требуют применения смертной казни за тяжкие преступления. В этом они видят достойное возмездие за деяние, что отвечает нормам справедливости и служит предостережением, т.е. является средством предотвращения преступлений.
«Неформалисты» отвергают смертную казнь потому, что «не общество дало жизнь человеку, и не обществу отнимать эту жизнь». Убивая человека, общество совершает деяние, подобное (по форме) тому, что совершил преступник. Кроме того, из-за несовершенства правосудия постоянно имеют место казни невиновных.
Попытаемся сначала разобраться в самом факте принуждения обществом человека к тому, чтобы его жизнь прекратилась. Это постоянная практика в случаях борьбы общества за условия своего существования с внешними угрозами этому существованию. Речь идет, разумеется, о действиях в условиях войны и подобных ситуациях. Рассмотрим случай, когда соседнее государство претендует на территорию в 1 кв. километр и применяет оружие для достижения своих целей. Известно, что в таких случаях общество посылает некоторых своих членов отстаивать территорию, и при этом часть из них будет убита. То есть люди лишатся самого дорогого – жизни из-за 1 кв. километра. Это к тому же принесет горе и несчастье членам их семей и близким людям. Возможно, это коренным образом изменит их жизнь. Например, дети не смогут получить образование и приобрести желаемую профессию. То есть, не только оборвется жизнь человека, а будет сломана жизнь других людей.
А допустим, что кто-то из убитых совершил геройский подвиг, выполняя свой гражданский долг. Тогда мы имеем смерть героя, одного из достойнейших членов общества, в форме стандартной практики общества.
А допустим, предметом претензий стал 1 кв. метр. И в этом случае борьба по тем или иным причинам все равно неизбежна. И в этой борьбе могут быть убиты люди.
Говоря о самой возможности убийства обществом своих членов, мы имеем случай убийства обществом своего героя, принесения его в жертву своим интересам, даже таким, которые трудно сравнимы с бесценностью жизни. «Неформалисты» требуют исключить из практики убийства тех, кто не только встал на позиции врага общества, но и уже убил одного или более его членов, среди которых могут быть и герои, и просто достойные его защитники. В этой ситуации жизнь преступника в обществе становится более ценной, чем жизнь героя.
Тогда надо решить вопрос о привилегиях преступников.
Подводя предварительные итоги, отметим, сам факт вынужденной смерти гражданина является, хотя прискорбной, но нормальной практикой общества. Очевидно, так будет до тех пор, пока что-то не изменится в самом обществе. Но обсуждение этого вопроса сегодня беспредметно, конечно, в рамках данной темы.
Что же такое гибель невинно осужденных на смерть? Это тоже жертвы в борьбе с врагами общества, с теми, от кого исходит опасность для жизни любого члена. От чего легче отказаться – от этих жертв или от некоторых методов борьбы с опасностью, повышая риски насильственной смерти для всех без исключения граждан?
Отказ от жертв приводит нас к вопросу об упомянутых привилегиях преступников. Основанием для этих привилегий согласно «неформалистам» становится гуманность общества, как принцип отношения к гражданам.
Рассмотрим несколько весьма простых примеров. Пример первый. Потенциальный преступник (преступником его может назвать только суд) нападает на жертву с угрозой для ее жизни. Эту ситуацию с определенного расстояния видит милиционер, вооруженный пистолетом. Что должен делать милиционер, если он не может приблизиться к преступнику? Стрелять в него на поражение или нет? А если он будет стрелять на поражение, то, скорее всего, убьет. Но если он убьет нападающего человека, то убьет его даже до совершения преступления, то есть убьет невиновного. В этой ситуации гуманного права на жизнь лишается невиновный в преступлении только за то, что покушался на него, в то же время после совершения преступления он приобретает иммунитет неприкосновенности жизни. Это крайне противоречивая ситуация.
Пример второй. На месте милиционера с пистолетом находится сам «неформалист», а на месте жертвы, например, его дочь, возможно, малолетняя. Место преступника занимает насильник, склонный к самым отвратительным извращениям. Что делать «неформалисту» с пистолетом? Стрелять и убить насильника или остаться наблюдателем этой сцены, не имея возможности в нее вмешаться? И как во втором случае он впоследствии мотивирует свой пафос дочери, ее матери, родственникам и друзьям, обществу вообще? А если он будет стрелять в насильника, то за что? Ведь его дочь только насилуют, а не убивают! Неужели жизнь человека не столь большая ценность, как это следовало из его пафоса?
Есть основание полагать что, в абсолютном большинстве случаев «неформалист» выстрелит. Исключением может быть в случае только той или иной патология «неформалиста».
Из приведенных рассуждений видно: жизнь ни одного человека не является его абсолютным правом. Это относительное право, и оно действует в нормальных условиях. Нарушение этих условий влечет корректировки этого права. Такова жизнь. И она объективно не дает возможности сделать данное право абсолютным. Нас может убить даже врачебная ошибка. Работа на вредных предприятиях если не убивает сразу, то существенно сокращает жизнь человека, лишая его «законной старости». На каждом шагу мы имеем дело с вещами, которые ущемляют наше право на жизнь. В этих условиях уже сам пафос «неформалистов» имеет очень шаткие основания. И их следует рассмотреть.
Со стороны «неформалиста» указанной программы ТВ прозвучало предложение отправлять тяжких преступников на закрытую территорию и «пусть там они сами друг друга перегрызут». Последняя формулировка содержит в себе уже очень мало гуманистического пафоса. Если мы представим себе, как они будут друг друга «грызть», то в этих представлениях легко заметить почву для садистских мотивов, навеянных жаждой мести, что уже совсем далеко уводит нас от заявленного гуманизма. Это скорее нас приводит к позиции: «пусть кто-то другой пачкает себе руки жестокостью и бесчеловечностью, но не я». В такой позиции ее противники могут заметить наличие скорее лукавства и лицемерия, чем подлинного гуманизма.
Есть и такая точка зрения «неформалиста»: пусть общество стремится избегать убийств в тех случаях, когда выбор зависит от него. Тогда мы приходим к ситуации, которую комментирует Иисус Христос: «Дом, который разделится сам в себе, не устоит». В условиях практики необходимого убийства (гибели людей) общество не может отказаться от такой практики в «отдельно взятой ситуации». Это аномалия.
Есть и еще один аспект вопроса, который, как правило, не рассматривается. Человек, который противопоставил себя важнейшей норме жизни общества, устраняется из жизни общества путем его физического уничтожения. В этом случае смерть преступника является фактом гибели врага общества в борьбе за жизненные интересы. По сравнению с войной разница в том, что враг является внутренним. В этом аспекте не рассматриваются ни вопросы наказания, ни вопросы мести.
Сильнейшим аргументом «неформалистов» является факт невинно осужденных. Однако почему-то не рассматриваются варианты совершенствования правосудия и мер страхования от ошибок. К числу таких мер можно отнести отсрочку исполнения приговора на длительный срок 5-7 или более лет. За это время либо найдутся новые факты, либо изменится ситуация, которая препятствовала выяснению истины. Кстати, в этом случае суровость наказания только возрастет – преступнику придется жить с мыслью о неминуемой гибели. Не рассматриваются достаточно и меры адекватного наказания за фабрикацию ложных обвинений. В этом направлении продвижений гораздо меньше, чем по смягчению наказаний преступникам. В этом тоже можно усмотреть элементы привилегий преступников.
Все сказанное приводит к выводу, что смертная казнь – прискорбная необходимость, вызванная негативной стороной самой природы человека. Тогда становятся все более актуальными вопросы совершенствования человека, его позитивного развития, формирования стереотипов, предупреждающих возникновение преступных мотивов. Можно услышать возражение, что это невыполнимая задача. Но тогда по справедливости общество само должно нести бремя ответственности за свое несовершенство, что выражается в отказе самому себе в реализации идеализированных мотивов, например, - исключении смертной казни из мер борьбы с преступностью.
Наверное, пока смерть членов общества, вызванная условиями его существования, не ушла из практики этого существования, исключение смертной казни не является мерой адекватной «индексу гуманности» общества в целом. При этом невинные жертвы – прямой укор обществу за его несовершенство, сильнейший побудитель к тому, чтобы скорее идти по пути совершенствования.

Чем собственно может отличаться «полиция» от «милиции», кроме названия - только культурой. Культурой социальной, профессиональной (сознательно поставлена на второе место), общей. К общей культуре мы относим в первую очередь стереотипы этики и эстетики.
Известно, что при обсуждении на блоге Президента Д. Медведева граждан большинство отнеслось к инициативе о переименовании отрицательно, как к дорогостоящей смене «вывески». Но стали уже хорошо известны энергичные меры и Президента и руководства МВД по борьбе за чистоту рядов ведомства. О чем, в сущности, говорит это смена названий? О целеполагании.
Не надо быть профессиональным лингвистом, чтобы понять
. что за новым термином власть планирует создать и новое качество. Зачем нужен термин? Что бы провести черту между прошлым и будущим. Интересно, как описывает современная наука появление Вселенная. Сначала существовал энерговозбужденный физический вакуум. Наука не дает координаты его нахождения. Затем в доли секунды столь ничтожные, что их даже не возможно себе вообразить, произошло «инфляционное расширение» этого вакуума и образовалось собственно то пространство, в котором сейчас и находится Вселенное в состоянии непрерывного расширения. То пространство, которое создало это самое «инфляционное расширение» на порядки превосходит объем Вселенной.
Примерно также протекают и другие системные процессы. Например, уже в зерне заложены все те силы и размеры, которое затем примет и растение.
Перед каждым системным актом важно определить точку отсчета, провести стартовую черту. Такой чертой и стала смена называния «милиция» на «полиция». И шаг это довольно смелый, потому что если качественных изменений не произойдет, сама мера приобретет дискредитирующий характер. Уже наличие этой меры позволяет предположить, что ожидаются масштабное развитие процесса.
Президент Дмитрий Медведев регулярно обращается к гражданской инициативе. Перечислять их не имеет смысла, назовем хотя бы одно такое обращение «Россия, вперед!». В связи с этим обращает на себя внимание и то, что новое название ведомства стимулирует и в этом случае гражданскую инициативу. Именно за ней и будущее ведомства.
Никогда и никакая бюрократия не могла и не сможет осуществить созидательные акции. Ее амплуа – консервация в целях стабильности. Только гражданские силы питают социальный прогресс. Так было и при императоре Августе в Риме и при Петре Великом в России. Купцы и заводчики созидали русское государство. Власть только создавала для этого необходимое пространство, как тот самый «возбужденный вакуум».
«Люди, неравнодушные к тому, что происходит вокруг, должны иметь все возможности для реализации своих благородных устремлений» - это одно из положения Послания Президента РФ Совету Федерации РФ 2009. Можно приводить и другие, но главное уже сказано здесь.
Новая культура – вот, что требуется сегодня полиции. Ее очаг в социуме. Только от туда она и сможет транспортироваться во все другие сферы государства.
Программа «Российская культурная навигация» уже стала одним из таких транспортов. Очевидно, будут и другие.

Эвтаназия

Высшая законодательная власть предложила обществу рассмотреть вопрос о целесообразности принятия закона, который позволяет безнадежно больным добровольно уходить из жизни при участии медицины. Специальное название этому – эвтаназия. Были высказаны две основные точки зрения. Одна прозвучала от врачей – при наличии обезболивающих и соответствующих технических средств нет никаких проблем для поддержания жизни пациента. Если же у пациента возникает побуждение уйти из жизни, то это, безусловно, психологическая аномалия и тогда необходимо вмешательство психолога. Есть и другая точка зрения: человек может иметь право выбора продолжать ли ему существование без перспектив на возвращение к нормальному образу жизни или с этой жизнью расстаться. При этом делаются ссылки на заграничный опыт.
При системном подходе любой вопрос должен рассматриваться только в его связи со средой, которая его породила. Сторонники эвтаназии указывают на свободу личности, ее достоинство, которое должно обеспечивать личности подобную свободу выбора. Однако надо вспомнить, что все мы «выходцы» тоталитарного государства, «империи зла» и «по определению» не можем в достаточной мере нести в себе представления о достоинстве личности. Современная российская действительность, к сожалению, это во многом подтверждает.
Например, мы не можем утверждать, что права граждан на жизненно необходимые медикаменты с высокой тщательностью оберегаются и безусловно гарантированы. Проблемы здесь возникают регулярно, причем не из-за отсутствия средств, а, как утверждают сами чиновники, из-за организационных проблем. Другими словами, проблема состоит в подходах к правам личности на жизнь. В этих условиях само обсуждение права на смерть приобретает зловещий характер.
Не менее выразительно состояние малого бизнеса, в котором реализуется право гражданина на свободу предпринимательства. Состояние малого бизнеса, те перипетии, которые он переживает, показывают, что и это естественное право в условиях нашей социальной культуры не реализовано с достаточной полнотой. По оценочным расчетам потенциал этого сектора общества реализован всего на 3,5%. То есть и здесь достоинство личности еще не получило своей реализации.
В заметке «Суд присяжных. Уже?» (ЛиК №5/6, 2002 г.) ставилось под сомнение как готовность нашего общества к такой правовой культуре, так и степень защиты присяжных для принятия справедливых решений. И мы знаем о решениях суда присяжных, которые вызывали недоумение у многих.
В небольшой заметке «Я еду, еду…» (ЛиК № 5, 2006 г.) утверждается, что наше поколение вообще не может принять ни одного безущербного решения в социальной и экономической сфере. Для этого есть объективные обстоятельства, упомянутые выше. Думается, что некоторых вопросов нам вообще не следует касаться. В первую очередь это относится к сокровенным сферам личности. Для этого у нас нет никаких оснований, кроме собственной самонадеянности. Не слишком ли это шаткое основание? Да и стоит ли спешить? Не сегодня-завтра мы все уйдем из этой жизни, тогда пусть подобными вопросами занимается новое поколение. Мы не слишком прославили себя разумностью, прозорливостью и тонкостью чувств, так стоит ли идти на риск позора? Рвать нить всегда проще, чем ее созидать. Может быть, преисполнимся созидательным пафосом? Будем созидать жизнь, а не смерть!